Холодные дни - Страница 120

120

Я открыл душ, подставил голову под горячую воду, и стал думать о разных вещах. Матери пытались сказать мне что-то – что-то, чего не могли сказать впрямую. Может, они просто не хотели дать мне то, чего я добивался, но, скорее всего, они просто не могли этого сделать.

Я вынудил Мэйв и Лилию на прямой разговор, каковой у нас и состоялся, и было очевидно, что девушки отнюдь не в восторге. С Титанией или Мэб я бы на такое никогда не отважился. Неведомо, по какой причине, но, похоже, сущность Королев фэйри состояла в том, что они всегда говорят настолько уклончиво и иносказательно, насколько возможно. Это встроено в них, вместе с невозможностью говорить прямую ложь. Такие уж они. И чем дальше по цепи ты идешь, тем более жестко проявляется эта фундаментальная природа Королев. Может быть, Титания или Мэб могли бы хоть иногда пройти по прямой дорожке, но я сомневаюсь, что они соблаговолили бы дать конкретные ответы на конкретные вопросы, не приложив к этой задаче серьезных усилий. И если принять такое их свойство за основополагающее, то, возможно, Матери не могли этого сделать, даже если бы захотели.

Во всех их ответах имелся определенный посыл, особенно у Матери-Лето. Но что, черт дери, это было?

А, может быть, дело вовсе не в проблеме перевода с фэйрийского на человеческий. Возможно, это проблема перевода с женского на мужской. Однажды я читал статью, утверждающую, что, когда женщины ведут беседу, они общаются на пяти уровнях. Они следуют разговору, который реально имеет место, следят за разговором, которого собеседник избегает, за тоном, в котором ведется реальный разговор, за скрытой за подтекстом беседой и, наконец, за языком тела собеседника.

Меня такая информация озадачила, причем всерьез. В смысле, это как иметь какую-то долбаную супермощь! Когда я, как и большинство людей с Y-хромосомой, разговариваю, то мы просто беседуем. Линейно. Мы внимательно слушаем, что говорится, обдумываем услышанное и затем отвечаем. А все остальные разговоры, происходящие в последние несколько тысячелетий? Я понятия не имел, что они существовали, пока не прочитал эту дурацкую статью – и уверен, что я не один такой бестолковый.

И да, я был немножко скептично настроен, читая приведенные в статье обоснования. Наверное, существует множество женщин, которые не общаются одновременно на нескольких частотах. Возможно, есть даже мужчины, которые способны управляться на нескольких уровнях без особых проблем. Я просто не один из них.

Итак, дамочки, что, если у вас разговор с бойфрендом или мужем, братом или просто приятелем, и вы говорите ему что-то совершенно очевидное, а он после разговора выглядит так, словно ни шиша не понял? Я знаю, у вас сразу же возникает досадливая мысль: «Не может же этот мужчина быть настолько тупым?»

Может. Еще как.

Просто наши врожденные сильные стороны не одинаковы. Мы могучие охотники, способные концентрироваться на чем-то одном. Да черт возьми, нам даже приходится выключать радио в машине, если нам кажется, что мы заблудились и надо немедля выяснить, как добраться туда, куда мы едем. Такие уж мы ущербные! Говорю вам, мы можем вести лишь один разговор. Вероятно, какой-нибудь ветеран в области общения типа Майкла Карпентера может участвовать и в двух, но это уже предел. Пять одновременных разговоров? Пять?

Ну конечно. Такого просто не бывает. Во всяком случае, со мной.

Возможно, это было чем-то абсолютно очевидным, а я слишком тупил, чтобы врубиться. Может, совет кого-то менее ущербного мне помог бы. Я вернулся к своим мыслям и пытался добиться того, чтобы припомнить детали своих недавних разговоров, выстраивая их по порядку, в надежде потом получить консультацию.

Когда мой мозг разобрался бы с этим, он пошел бы дальше прямой дорогой, в то время как сейчас я блуждаю по обходным путям.

Если я сегодня ночью облажаюсь, то люди, которых я люблю, погибнут. Люди, которые даже не вовлечены в эту драку. Люди типа Майкла, его семьи и…

И моей дочери, Мэгги.

Следует ли мне связаться с ними? Приказать собраться в дорогу и гнать на всех четырех колесах? Но имею ли я право сделать это, когда множество других людей подвергаются тому же риску, и нет возможности вывести их из смертельно опасной зоны?

Или же я приму ответственность за смерть моей дочери, как был виновен в смерти ее матери?

Света вполне достаточно, но на какое-то мгновение из-за сплошного потока воды становится темно, очень темно.

И тогда я стряхиваю все это с себя. У меня нет времени на пустопорожний скулеж о моей бедной дочери и моей разнесчастной жизни и, бог мой, о том, как я сожалею об ужасных вещах, которые в этой жизни сделал. Я могу жалеть себя после того, как совершу поступок. Зачеркнуть. После того, как сделаю выигрышную ставку.

Я шлепнул по воде с такой силой, что прозвучал громкий хлопок, вылез из душа, обтерся и начал натягивать чистый комплект своего секонд-хендового барахла.

– Почему ты носишь это? – спросила Лакуна.

Я подпрыгнул, споткнулся и проорал слова заклинания наполовину, но поскольку я и трусы успел надеть только наполовину, то просто грохнулся на голую задницу.

– Гах! – выдохнул я. – Не делай этого!

Моя миниатюрная пленница подошла к краю комода и оттуда бесстыдно пялилась на меня.

– Не задавать вопросы?

– Не подкрадываться незаметно и зловеще, чтобы так меня напугать!

– Ты в шесть раз выше меня и в пятьдесят раз тяжелее, – рассудительно заметила Лакуна. – И я согласилась быть твоей пленницей. У тебя нет причин бояться.

– Не бояться, – выпалил я в ответ. – Пугать! Это очень неумно – пугать чародея!

120